Четвертая пуля [Похищение. Четвертая пуля. Пусть проигравший плачет] - Адам Сен-Моор

Восемь дней он чувствовал себя мужчиной. Он слушал приятелей, рассказывавших о своих приключениях. И только улыбался, ничего не говоря о своих; может быть, из-за того, что не ощущал гордости; может быть, из скромности. Но он избегал расспросов. Это была его первая связь, первая женщина, которой не нужно платить. Однажды после обеда, когда она его не ждала, он застал Зели в ее комнате с другим парнем. Перенес удар, но тем не менее каждую ночь продолжал вести себя так, будто ничего не знал.

Почему ей не иметь кого-то еще? Всю батарею? В конце концов каждого парня, который пожелал бы ее. Она старалась наверстать долгие годы воздержания. Странно, наверстать… На сенокосе, в хлебах, на берегу реки. Она целыми часами могла провоцировать их, сторожить. Дьявол!

Вернье в ярости топнул ногой. Он прекрасно сознавал, что готов начать с Зели все с начала, ибо не мог этого сделать с другими. Она, должно быть, теперь совершенно высохла, одинокая в своем огромном доме, в кровати с призрачно теплыми воспоминаниями, не способными согреть ее увядшую кожу.

Он принялся вспоминать их забавы, первую ночь, бесформенное тело, набросившееся на него. Фурия!

Десять шагов вправо. Стоп! Он принялся постукивать нога об ногу. Башмаки их плохой кожи отсырели. Он взглянул на окна Жюльетты Дравиль. Свет в ее комнате продолжал гореть. Штора слегка колыхнулась. Она давно его заметила. Время от времени проверяла, на посту ли он, подобно верному псу. Она спрашивала себя, почему за ней еще не пришли. Вряд ли полиция разделяет версии Клида…

Он вновь принялся вышагивать, не замечая, что штора вновь колыхнулась. Сигарета не смогла противостоять снежным вихрям. Он с отвращением ее выбросил. Совершенно забыв о голоде, размечтался о деревенской комнате, о старой высокой кровати, которая, казалось, сохраняла запах хороших духов Зели…

II

Лод кинулся к двери при первых звуках звонка. Перед тем как выйти из салона, бросил взгляд в сторону Клида.

Клид вскоре услышал, как открывается входная дверь. Послышались шаги, затем дверь захлопнулась. Клид отодвинул кресло в темный угол, а второе поставил на свету, невдалеке от себя и прямо напротив. Лод сразу поймет…

Из вестибюля послышались голоса. Клид закурил и спокойно стал ждать. Лод вел переговоры. Его информаторша, должно быть, жеманничала из-за второго мужчины, о присутствии которого он ей сообщил. Наконец она решилась, сама открыла дверь и переступила порог салона, прищурив глаза. Обеспокоенная обилием света, поискала глазами укромный уголок. Лод обнял ее за плечи и подтолкнул к Клиду, поняв, чего тот хочет.

— Мадемуазель Роз-Мари… Мой друг…

Клид, не привстав с кресла, кивнул. Роз-Мари мгновение колебалась, выбирая манеру поведения. Должна ли она протянуть руку? Она лихорадочно пыталась найти вежливую фразу, но уверенность Клида, черты которого она плохо различала, казалось, парализовала ее. Лод вывел ее из оцепенения, усадив в глубокое кресло, поставленное Клидом на свету.

Клид отметил, что ей где-то около двадцати. Глаза небесно-голубого цвета; каштановые волосы обрамляли полное лицо, порозовевшее от холода. Она села на самый краешек кресла, плотно сжав колени, явно стесняясь. Поместила сумочку рядом с собой и вертела в руках шерстяные перчатки.

Клид изобразил попытку привстать.

— Извините, — сказал он, обращаясь к Лоду. — Я вас оставлю.

Лод тут же запротестовал.

— Вовсе нет, старина, нет. Вы ничуть не мешаете.

Он внезапно наклонился к Роз-Мари и поцеловал ее в губы. Клид подумал, что он несколько торопит события, но девица явно придерживалась иного мнения.

— Продолжайте, — сказал он весело. — Я могу считать себя слепцом.

— Идет. — Лод, казалось, был удовлетворен. — Мы это примем к сведению, дружище. Вы, может быть, еще и импотент?

Роз-Мари казалась шокированной. Она вспыхнула и быстро отвернулась. Клид окутал себя дымом. Он счел ее пустышкой и болезненно неловко чувствовал себя с момента ее появления. Невысокого роста, в теле, она действительно была из тех женщин, что оставляют его равнодушным. С сожалением подумав, что Лод менее требователен, усмехнулся.

— Ну ладно, вы мне говорили, Лод, что в ваших краях кое-что произошло. Убийство известного актера должно вызвать заметный интерес…

Роз-Мари старалась спрятать ладони. Стирка, паркетные полы, вся эта мерзкая работа, которую она вынуждена выполнять, обезобразила ее ногти. Она взглянула на Клида.

— Ах, это, — протянула она. — Теперь полно журналистов, жандармов и полицейских. Кто-то даже срочно прибыл из Парижа. Такой старый ворчун.

Она стала вдруг очень оживленной. Клид рассмеялся.

— Это, кажется, вас забавляет, — заметил он.

Она больше не крутила в руках перчатки.

— Я не забавляюсь, — ответила она важно. — У нас совершили преступление, прикончили киноартиста. Это вам не то, что в книгах. Лишний раз я убедилась — жизнь страшнее выдумок. И потом, сыщики так любезны со мной…

Клид, казалось, удивился.

— Сыщики? Это еще почему?

Лод вступил в игру.

— Роз-Мари служит в отеле, где было совершено убийство, — пояснил он. — Полиция выслушала ее одной из первых…

— Почему? — Клид прикинулся идиотом. — Не хотите же вы сказать, что мадемуазель оказалась замешанной в этой грязной истории?

Роз-Мари реагировала на его слова как на удар током.

— Что?

Она вскочила. Грудь ее бурно вздымалась. Гнев еще более подчеркнул ее румянец. Роз-Мари повернулась к Лоду.

— Я лучше уйду, — бросила она сухо. — Извините меня…

Она замечательно разыграла обиженную благородную даму. Лод только рассмеялся в ответ.

— Вы не сделаете этого, Роз-Мари, — он был верх любезности. — Этот тип — шутник. Всю жизнь он так шутит. Посмотрите — он безумно доволен.

Клид действительно позабавился. Девушка изменила свое решение. Она была невиновна, и ее реакция свидетельствовала в ее пользу. Он плохо подумал о ней и почувствовал необходимость исправиться. Роз-Мари улыбнулась ему, как бы извиняясь за свое поведение.

— Мне больше нравится вот так, — призналась она. — Я подумала…

Она вновь уселась. Лод поцеловал ее в глаза, заставляя умерить гнев. Он также почувствовал себя увереннее, ибо опасался худшего. Еще один такой разговор, и Роз-Мари действительно хлопнет дверью. Но он понял, что Клид и он сам не должны обращать внимание на ее живой темперамент.

Он достал третий бокал и разлил коньяк. Они молча выпили. Роз-Мари отпивала маленькими глотками, будто лакающая кошечка. Лод неотрывно смотрел на нее. Пухлые губы удивительным образом оживляли ее лицо. Ему захотелось, чтобы Клид поскорее уехал. Достав пачку сигарет из кармана, он вынул одну, а пачку бросил на стол. Роз-Мари смотрела, как он прикуривает. Она думала о том же. Лод ей нравился, и она приехала получить удовольствие.

Клид, казалось, пытался втереться в их компанию. Он прищелкнул языком.

— Хорошо. Можно повторить?

— А как же! — Лод захлопотал. — Давайте, Роз-Мари, поторапливайтесь.

Он наполнил бокалы. Роз-Мари выпила немного быстрее.

— Отлично, — сказала она.

На ее лице появилась улыбка. Лод воспользовался этим, чтобы наполнить ее бокал снова. Она жеманно противилась.

— О! Нет. Это слишком. Я к этому не привыкла.

— Да выпейте же, — подбодрил ее Клид, любезно улыбаясь. — Это не серная кислота. Я думаю, что смог бы выпить десяток бокалов, не почувствовав ни малейшего неудобства. Это не столь крепко, как кажется, знаете, эти выдержанные напитки…

Лод подыграл.

— У меня есть кое-что покрепче, — сказал он вызывающе. — Если вас больше устраивает?

— Мне хотелось бы взглянуть, — спокойно сказал Клид.

Лод открыл бар и достал бутылку без этикетки.

— Я храню это для знаменательных событий, — объяснил он. — Крепче не бывает.

Клид протянул свой бокал. Оказалось — водка. Он выпил ее не дыша, закрыв глаза. Никогда еще он не пил столь грубо — залпом, в один глоток. Перевел дыхание, улыбнулся и вновь протянул бокал.

— Мы должны отведать это вместе.

Роз-Мари запротестовала.

— Вы что, хотите напоить меня в стельку?

Клид пожал плечами.

— Не будьте идиоткой. Я уверен, вы не из тех девушек, которых легко свалить с ног. И прекрасно это выдержите. Вы ничуть не похожи на парижских жеманниц, которых глоток шампанского отправляет под стол.

На этот раз Клид попал в точку. Роз-Мари казалась весьма польщенной.

— Ну конечно, — сказала она, — без этого в нашем деле нельзя.

Роз-Мари дошла до кондиции. Действительно не в стельку, но на взводе. И теперь рассказывала свою «волнующую историю». Лод нервничал. Он все так же хотел поскорее избавиться от Клида, но тот спокойно курил и, казалось, вовсе не интересовался рассказом девушки. Скоро ли он поймет, что зашел слишком далеко?